Первая встреча фотографа Сары Суотли с Харрисоном состоялась, когда он был еще Хейли, в средней школе в Сент-Луисе в 2006 году. Ей тогда запомнился невозмутимый юмор Хейли, даже в 8 часов утра.
А годы спустя, во время второй случайной встречи, она узнала, что её бывшая одноклассница вскоре собирается изменить пол с женского на мужской.
Первая фотосессия состоялась через несколько дней после «T–party», ознаменовавшей празднование первого укола тестостерона и начало заместительной гормональной терапии.
В течение следующего года они встречались каждый месяц несколько раз, чтобы задокументировать изменения, произошедшие после уколов тестостерона раз в две недели.
Места расположения фотосессий изменялись каждую неделю — это и бар, и ванная комната, и переулок, и крыльцо.
Как выяснилось, тестостерон работает очень быстро, физические изменения стали очевидными после всего лишь одного месяца. С каждой сессией было заметно, как его руки становятся всё больше, а волосы медленно прорастают в новых местах.
«Смотреть, как меняется человеческое тело, как колеблются эмоции, как менталитет начинает сливаться с физической внешностью – это удивительный и прекрасный процесс. Пол – это не только черное и белое, как обычно разделяют мужчину и женщину – на самом деле, это бесконечный и прекрасный градиент», — говорит Сара.
«Я рассматриваю пол подобно тому, как я рассматриваю цвета в полном спектре — нет рамок, в которых можно удержать пол, все это личная интерпретация. Я бы идентифицировал себя в широком смысле как: синяя обезьяна, лось, в основном синий и оттенки серого, которые постоянно меняются, волшебный единорог, нарвал, странный, как четыре листа клевера», — говорит Харрисон.
Он начал принимать тестостерон в июне 2011 года.
Людям было очень сложно объяснить, почему внешность и голос не совпадают.
Секс Харрисона по-прежнему женский, и он его не планирует менять. Тем не менее, с точки зрения пола, для людей проще идентифицировать его как мужчину, что является более приемлемым для него. В идеальном мире он хотел бы, чтобы люди его воспринимали просто как Харрисон, без местоимений.
Харрисон в своей спальне.
«Я помню, как было холодно, потому что я был полуголый и очень худой. Я уже не такой худой, и в основном мне жарко. Странно подумать, как тестостерон меня изменил, вплоть до температуры».
«Я вырос, наблюдая за птицами и всегда думал, что если бы я ни был человеком, то хотел бы стать птицей, или, может быть, я был прицей в прошлой жизни. Эта футболка мне теперь уже маленькая».
Харрисон отмечает свой день рождения с пивом.
Рини помогает Харрисону сделать укол тестостерона.
«Я знаю Рини немногим более десяти лет, дольше, чем любого из моих других друзей, мы не были близки, но я думаю, что мы оба знали, что наша дружба неизбежна. Я благодарен и горд, что она мой друг».
Харрисон со старыми друзьями.
«Без этих людей я не могу жить. Для меня Брук – это восток, Эмми – запад, Шелби – север, а я – юг. Без них я бы заблудился. Это невероятная группа поддержки. Мне кажется, ничего из того, что я когда-либо делал, не казалось им странным или неестественным».
Харрисон обсуждает развитие своей мускулатуры.
«Я хочу быть худым, но крепким, но этого еще не произошло. Но когда-нибудь, когда я перестану работать на трех работах, я приду к этому».
Джордж делает Харрисону укол.
«Джорджа я тоже знаю вечность, которая прошла как один день. Мы с ним оба пережили переход: он – от хилого ботаника до симпатичного мужчины с бородой, я – от девушки к парню. Мы много говорим о мужской моде. Он как мой друг-гей – мы говорим о моде, катаемся на байках, пьем пиво и бурбон. Я люблю его».
Харрисон со своей детской Библией.
«Библия моей мамы. Кажется, все мои братья и сестры читали ее в воскресной школе, где преподавала моя мама. Она всегда была очень религиозной, так что мы росли с этим. Я даже не знал, что религия – это выбор, пока в 17 лет не перешел из лютеранской школы в общественную. Теперь я больше не религиозен. Не то, чтобы я не верил ни во что. Просто я не знаю, что такое вера, да и не хочу это знать».
Харрисон с Медведем.
«Объятья этого пса помогут преодолеть любую истерику или срыв. Это доказанный факт».
Харрисон со своими журавликами.
«Одна тысяча бумажных журавликов якобы должна исполнить ваше желание. Пока что мое желание не исполнилось».
Харрисон после укола тестостерона на крыльце Джорджа.
Харрисон завтракает с племянниками.
«Беда никогда не приходит одна. Это мои племянники-близнецы Таннер и Тревор. Всего у моих сестер пять сыновей. Когда я впервые сказал сестрам о своем намерении, они волновались о том, что могут подумать младшие в семье. Но для детей это легче всего – они просто что-то переключают у себя в голове и все. «Значит, раньше ты был девочкой, а теперь ты мальчик? Ладно.»
Харрисон стрижет волосы в первую годовщину со дня первого укола тестостерона.
Харрисон с Хейвен.
Харрисон с шарфом на лице.
Харрисон и его отражение.
«Вот так я выгляжу сейчас, и я чувствую, что должен выглядеть именно так. Мне все равно еще странно смотреть в зеркало и не узнавать собственное отражение с первого взгляда. Но, думаю, мой разум вскоре привыкнет».
Харрисон со своей сестрой Эйнджел.
«У нас с Эйнджел были практически одинаковые детские фотографии, даже трудно понять, кто где. Даже на этой фотографии это нелегко, но у нас в одном и том же месте на лице одинаковые родинки, только на разных сторонах лица. Это был единственный способ различить нас на фотографиях».
Харрисон в своем новом доме.
«Вот сейчас я, наконец, могу сказать, что я – самодостаточный человек. Я действительно много работал, чтобы стать тем, кем я стал».